Игры для мужчин среднего возраста - Страница 43

Два бойца лениво подошли к машине, перебросились парой фраз. Все друг друга знали в лицо, проверкой документов никто себя не утруждал.

– Вылазь, – тем временем приказал профессору Леха и «помог» мыском ботинка. Не больно, но обидно.

От дома заскользил к пристани странный катерок: вообще без надстройки, только с красивым ажурным кованым «заборчиком» по периметру и с совершенно ровной палубой. Управлял им матросик на корме с пульта, укрепленного на невысокой штанге.

Когда он ошвартовался, Береславский обнаружил, что палуба катерка находилась абсолютно на том же уровне, что и пристань. И была выложена…

Так и есть, красное дерево. Ну да, театр начинается с вешалки, а чудо-остров отечественного олигарха – с катера, являющегося предметом прикладного искусства.

К террасе шли недолго, и уже скоро Береславский смог разглядеть, что еще стояло на ее «парадной» части. Увиденное не удивило: а что, кроме трона монарха, могло бы здесь органично находиться?

Это и был трон. Шикарное такое сиденьице, разве что без сапфиров и шпинели. А из дома уже выходил его хозяин: большой, гораздо больше тоже немаленького Ефима. Он торжественно уселся на трон, для Ефима же прислуга принесла что-то типа табуретки.

Береславский думал, что они будут разговаривать вдвоем, без охраны. Да и вообще он повеселел: сомнительно, что его привезли убивать на такое открытое место. Да еще и уселись на улице для всеобщего обозрения.

Но хозяин охрану не отослал. И даже не приказал снять наручники.

Единственно, что сделал, – нажал кнопку, и сзади из специальной стойки выползла маркиза, создав над ним тень. Но – только над ним.

«Вот же падла!» – как-то не по-профессорски подумал Ефим.

– Ну как вам у нас? – наконец соизволил начать разговор хозяин.

– Да как вам сказать, – деликатно ушел от ответа Береславский.

– Честно говоря, я в раздумьях, – сознался обладатель трона.

– Могу проконсультировать.

– Боюсь, это не в вашей компетенции.

– Зачем же пригласили? – делал хорошую мину при плохой игре Ефим.

– Да не пригласили тебя, а приволокли, – ворчливо сказал хозяин. – За шиворот, как щенка.

Эти интонации не понравились Береславскому. Перечить было страшновато, но необходимо. Иначе действительно сотрут в пыль.

– Хорош ваньку валять, дядя, – отчетливо произнес профессор. – У тебя тоже не две головы.

– Оба-на! – неожиданно восхитился тот. – Ну, тогда давай знакомиться по-настоящему. Меня зовут Петр Николаевич Гнедышев. И, как видишь, я ничего не боюсь. Вон, – задрал он кверху руки, – хоть из космоса фотографируй. И знаешь почему?

Ефим на этот раз благоразумно промолчал.

– Потому что я здесь хозяин. Захочу – тебя отпустят. А нет – спустят под пристань. Станешь неосторожным купальщиком. Я здесь хозяин, понял?

– Чего же не понять, – осторожно ответил Береславский, интонацией тем не менее допуская продолжение фразы.

– Так договаривай, … мать! – мгновенно вскипел Гнедышев. Он, похоже, вообще очень быстро раскочегаривался. В отсутствие противовесов это было, мягко говоря, неприятно.

– Слушай, Петр Николаевич, – все же решился еще раз обострить ситуацию Береславский. – Можно я выдвину два тезиса?

– Валяй, – мгновенно успокоившись, даже хохотнул хозяин.

– Во-первых, раз ты меня сюда пригласил – даже таким способом, – значит, я тебе зачем-то нужен.

– Логично, – подтвердил Гнедышев. – Давай во-вторых.

– Даю. – Береславский намеренно заговорил тише: – Во-вторых, знаешь, что больше всего веселит богов?

– И что же?

– Прогноз погоды по радио.

После некоторого раздумья Гнедышев подошел и несильно ударил Береславского по лицу.

(Ефим прикрыл глаза, чтобы не выдать радость. Он попал в точку.

Это было очевидно.

Он сумел стать непонятным – пусть даже пока немного непонятным – для этого человека. А нет большей западлы для блатаря, чем непонятка в острой ситуации.

Так что ни бить его по-настоящему сейчас не станут, ни тем более убивать. Главное – не слезать с темы.)

– Имеешь право, – согласился Ефим. – Пока.

– Что ты гонишь?! – снова взвился Гнедышев. Но больше не ударил. – Ты что, мне угрожаешь?

– Никаких угроз, – объяснил гость. – Готов выложить аргументы.

– Выкладывай.

– Я влип в какие-то ваши игры.

– Допустим.

– И вам кажется, что мной можно попользоваться безнаказанно.

– А нет? – ухмыльнулся Гнедышев, но Береславский видел, что теперь уже не так уверенно, как вначале.

– Наполовину – да. Наполовину – нет.

– Не умничай, – совсем как институтский майор Пушенко заворчал Гнедышев.

– Не буду, – согласился Ефим. – Говори, чего надо сделать. Если это не опасно для жизни – сделаю. А вот убивать меня нельзя.

– Почему?

– Я же тебе рассказывал про радио, – уже открыто ухмыльнулся Береславский.

– Сука! – просвистел Гнедышев.

– Сам такой! – неожиданно рассмеялся Береславский. Он не придуривался. Ему действительно стало смешно. Какие же они все тупые, эти хозяева жизни.

А Гнедышев задумался всерьез.

Черт его знает, какие скрытые связи у этого очкарика. Вроде бы навскидку проверили – ничего серьезного. Но бывает, человек – ничто, пыль. А брат – шишка. Или друг старый, который не за деньги дружит.

Уж больно уверенно держится этот малый. Не должен так держаться битый по морде профессор экономики.

А еще – и это, пожалуй, самое главное – буквально утром нарыли профессиональные хлопцы, что было что-то у Береславского сильно неясное в прошлом. Серьезное и непонятное. Жаль, что сразу не придал значения. Действовал бы чуть иначе.

Можно, например, было угнать машину и без привлечения этого чертова профессора. Но сложнее все было бы. Да и убедиться хотелось, что машина Скрепера попала именно к нему, – эта информация была не прямой, а основана на документах «СтройДины». Мало ли как они могли в пути поменяться тачками или надписи специально переклеить. Не воровать же все пять…

Впрочем, теперь полностью менять планы было уже поздно. Придется принимать решения по обстоятельствам.

– Ладно, умник, – поднялся он с трона. – Пойдем, покажу тебе кое-что. Точнее – кое-кого.

– Только кандалы сними, – улыбнулся Береславский. – Я ж не руками силен. А силой мысли.

– Снимите ему, – буркнул босс шестеркам. – Иди за мной, мыслитель. – И пошел в глубь дома.